2028
8
1 февраля 1985 года под Минском произошла авиакатастрофа, в которой погибли 58 человек. Они были на борту Ту-134. В то утро самолет вылетел из Минска в Ленинград.
Тот февральский день 1985-го года для второго пилота Михаила Хаустова начался как обычно – никаких мистических знаков, никаких предчувствий. Предстоял рейс Минск-Ленинград.
«Самолет был заполнен полностью – 74 пассажира. И самолет нестандартный – он сперва в правительственном отряде был. «Свежая» машина – всего три года пролетала», – вспоминает Михаил.
Пассажиры занимали свои места. На борту среди прочих – лучшие студенты белорусской столицы. Эта поездка была для них поощрением. В салоне царило радостное оживление. И никто не мог даже предположить, что в самолете начнется уже через несколько минут.
Пассажиры занимали свои места. На борту среди прочих – лучшие студенты белорусской столицы. Эта поездка была для них поощрением. В салоне царило радостное оживление. И никто не мог даже предположить, что в самолете начнется уже через несколько минут.
×
«Первый двигатель отказал через 6 секунд после взлета – в момент уборки шасси. Машина начала крениться, но ее удалось выровнять. Я запросил у диспетчера аэропорта экстренной посадки. А спустя несколько минут отказал и второй двигатель», – объясняет второй пилот.
Едва Хаустов сообщил диспетчеру о случившемся, связь с Землей прервалась. В салоне погас свет. Пассажиры начали кричать. В этот момент самолет находился на высоте в 240 метров, успев развить скорость в 325 км/ч.
Едва Хаустов сообщил диспетчеру о случившемся, связь с Землей прервалась. В салоне погас свет. Пассажиры начали кричать. В этот момент самолет находился на высоте в 240 метров, успев развить скорость в 325 км/ч.
«Наш командир экипажа Владимир Беляев начал снижать высоту. На уровне ста метров мы вынырнули из облачности. В этот момент штурман разглядел внизу что-то вроде поляны и закричал нам об этом, – рассказывает Хаустов. – А дальше… Когда держаться за штурвал было уже практически невозможно, я вжался в сиденье, сгруппировался… что было дальше – не помню».
Деревья ломались, как спички: падая, ТУ-134 проделал в лесополосе просеку в полкилометра. С момента взлета и до удара самолета о землю прошло меньше трех минут.
«Когда наступила тишина, и сверху снежинки на лицо начали падать, я осознал: «Неужели?..». Попытался пошевелиться – все болит. Ну, думаю, раз болит, значит, жив. А тут еще кусок раскаленного металла на руку мне упал, я и вспомнил – вернее, я и так знал, чем кончаются такие вещи: будет пожар. Я полез наверх», – вспоминает мужчина.
Сил хватило только на то, чтобы выползти на фюзеляж. Уже оттуда Михаил увидел страшную картину.
Деревья ломались, как спички: падая, ТУ-134 проделал в лесополосе просеку в полкилометра. С момента взлета и до удара самолета о землю прошло меньше трех минут.
«Когда наступила тишина, и сверху снежинки на лицо начали падать, я осознал: «Неужели?..». Попытался пошевелиться – все болит. Ну, думаю, раз болит, значит, жив. А тут еще кусок раскаленного металла на руку мне упал, я и вспомнил – вернее, я и так знал, чем кончаются такие вещи: будет пожар. Я полез наверх», – вспоминает мужчина.
Сил хватило только на то, чтобы выползти на фюзеляж. Уже оттуда Михаил увидел страшную картину.
«Смотрю, люди бегают. Некоторые в шубах. И не могут их снять – горят, как факелы. Я свалился с фюзеляжа в снег. Помню только единственную чью-то фразу: «Оттащите его!», – рассказывает Михаил.
Оказалось, что этим же рейсом в качестве пассажиров летели летчики из Ленинграда.
«На ЯК-42 они летали. Те из них, кто сидел на передних креслах, при падении «влетели» в туалет. Это спасло – они практически не пострадали. И вот эти ребята вытаскивали всех, кто выжил», – вспоминает второй пилот.
Рухнувший самолет искали более трех часов. Из семидесяти четырех находившихся на борту пассажиров погибли пятьдесят пять человек. Из шести членов экипажа – трое. Кабину штурмана оторвало еще над землей. Штурман погиб. Сгорели в огне бортмеханик и бортпроводник.
Оказалось, что этим же рейсом в качестве пассажиров летели летчики из Ленинграда.
«На ЯК-42 они летали. Те из них, кто сидел на передних креслах, при падении «влетели» в туалет. Это спасло – они практически не пострадали. И вот эти ребята вытаскивали всех, кто выжил», – вспоминает второй пилот.
Рухнувший самолет искали более трех часов. Из семидесяти четырех находившихся на борту пассажиров погибли пятьдесят пять человек. Из шести членов экипажа – трое. Кабину штурмана оторвало еще над землей. Штурман погиб. Сгорели в огне бортмеханик и бортпроводник.
Выживших вертолетом доставили в Минск. К медикам Михаил попал с травмой головы и переломанными ребрами.
«Жена последней узнала о катастрофе – ей сообщили лишь поздно вечером. Я просил врача, чтобы он как можно аккуратней передал ей эту информацию», – говорит Михаил.
Обстоятельства крушения ТУ-134 будут долго выяснять эксперты и следственные органы. И придут к выводу: причиной трагедии стал лед, попавший в двигатели.
«Жена последней узнала о катастрофе – ей сообщили лишь поздно вечером. Я просил врача, чтобы он как можно аккуратней передал ей эту информацию», – говорит Михаил.
Обстоятельства крушения ТУ-134 будут долго выяснять эксперты и следственные органы. И придут к выводу: причиной трагедии стал лед, попавший в двигатели.
«На нас много что вешали, но все обвинения в итоге сняли, уголовное дело закрыли. А потом, через пару-тройку лет, уже НИИ исследовало случившееся. Пришли к выводу, что в местах расположения первой группы кессон-баков могла возникнуть тончайшая, незаметная ледяная пленка. При взлете и изменении угла атаки – сверху-то появляется разряжение – эта пленка может оторваться и попасть в двигатель. А так как площадь там большая – метров десять – то может образоваться килограммов двести льда», – рассказывает Михаил Хаустов.
Долгие месяцы реабилитации были сопряжены с тяжелыми раздумьями. И все же Хаустов принял решение продолжить полеты.
Долгие месяцы реабилитации были сопряжены с тяжелыми раздумьями. И все же Хаустов принял решение продолжить полеты.
«На комиссию ездил в Москву. Минские врачи тоже не возражали. И я прошел. Хотя знаю, что практически всегда мало кого из летчиков восстанавливали для полетов: медики считали, что, если хоть раз побывал в ситуации крушения, значит, уже все», – говорит Михаил.
Михаил Хаустов отдал небу еще 20 лет. Был командиром эскадрильи. Но то, что случилось тем февральским утром, еще долго напоминало о себе.
Михаил Хаустов отдал небу еще 20 лет. Был командиром эскадрильи. Но то, что случилось тем февральским утром, еще долго напоминало о себе.
«После катастрофы, когда начал летать, всегда настораживался в момент уборки шасси. Когда они на замок становятся, там характерный такой звук слышен. А у нас как раз двигатель отказал именно в этот момент. Вот, у меня ассоциация с этим звуком и сформировалась. Так что всегда потом слушал: звук есть – значит, все будет хорошо».
Источник:
Ссылки по теме:
- Эксперты: катастрофа пропавшего малазийского боинга была преднамеренной
- В Сирии разбился самолет российских ВВС
- Чернобыльская катастрофа в цифрах и фотографиях
- #КемеровоМыСТобой: весь мир скорбит о погибших в Кемерове
- Пока индонезиец спасал жену, его мать и сын погибли в цунами
Новости партнёров
реклама
Ё- моё! Верю, безусловно! Особенно термину "воздушная яма" и, да, чем она отличается от "воздушного бугра"?