7166
1
Не баян, а классика.
Надоело смотреть на записи ДТП...
Надоело смотреть на записи ДТП...
Эрих Мария Ремарк
— Иди ко мне, — сказал Волк.
Красная Шапочка налила две рюмки коньяку и села к нему на кровать. Они вдыхали знакомый аромат коньяка. В этом коньяке была тоска и усталость — тоска и усталость гаснущих сумерек. Коньяк был самой жизнью.
— Конечно, — сказала она. — Нам не на что надеяться. У меня нет будущего.
Волк молчал. Он был с ней согласен.
***
Джек Лондон
Но она была достойной дочерью своей расы; в ее жилах текла сильная кровь белых покорителей Севера. Поэтому, и не моргнув глазом, она бросилась на волка, нанесла ему сокрушительный удар и сразу же подкрепила его одним классическим апперкотом. Волк в страхе побежал. Она смотрела ему вслед, улыбаясь своей очаровательной женской улыбкой.
***
Ги Де Мопассан
Волк ее встретил. Он осмотрел ее тем особенным взглядом, который опытный парижский развратник бросает на провинциальную кокетку, которая все еще старается выдать себя за невинную. Но он верит в ее невинность не более ее самой и будто видит уже, как она раздевается, как ее юбки падают одна за другой и она остается только в рубахе, под которой очерчиваются сладостные формы ее тела.
***
Габриэль Гарсиа Маркес
Пройдет много лет, и Волк, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далекий вечер, когда Бабушка съела столько мышьяка с тортом, сколько хватило бы, чтобы истребить уйму крыс. Но она как ни в чем не бывало терзала рояль и пела до полуночи. Через две недели Волк и Красная Шапочка попытались взорвать шатер несносной старухи. Они с замиранием сердца смотрели, как по шнуру к детонатору полз синий огонек. Они оба заткнули уши, но зря, потому что не было никакого грохота. Когда Красная Шапочка осмелилась войти внутрь, в надежде обнаружить мертвую Бабушку, она увидела, что жизни в ней хоть отбавляй: старуха в изорванной клочьями рубахе и обгорелом парике носилась туда-сюда, забивая огонь одеялом.
***
Харуки Мураками
Когда я проснулся, Красная Шапочка еще спала. Я выкурил семь сигарет подряд и отправился на кухню, где начал готовить лапшу. Я готовлю лапшу всегда очень тщательно, и не люблю, когда меня что-то отвлекает от этого процесса. По радио передавали Пинк Флойд. Когда я заправлял лапшу соусом, в дверь раздался звонок. Я подошел к двери, заглянув по пути в комнату. Красная Шапочка еще спала. Я полюбовался ее ушами, одно ухо было подсвечено утренним солнцем. Я в жизни не видел таких ушей... Открыв дверь, я увидел Волка. На память сразу пришла Овца...
***
Владимир Маяковский
Если,
товарищ,
надел ты
шапочку,
красную
шапочку
мясом
наверх -
смело иди:
тебе всё уже
по ***
смело иди,
никого
не боись
крепче сожми
пирожки
для бабушки,
выгрызи
волка
сытную
жизнь!
***
Ричард Бах
— Я чайка! — сказал Волк.
— Это иллюзия, — ответила Красная Шапочка.
Под крылом с размахом 10,17 «Сессны-152» с горизонтальным четырехцилиндровым двигателем Lycoming O-235-L2C объёмом 3.8 л. и мощностью 1 × 110 л.с. при 2550 об/мин проносились синие верхушки волшебного леса. Самолет приземлился у домика на опушке, сложенного из белого камня.
— Ты видишь домик? — спросила Красная Шапочка, хитро улыбнувшись.
— Мы сами притягиваем в свою жизнь домики и бабушек, — вздохнул Волк.
***
Виктор Гюго
Красная Шапочка задрожала. Она была одна. Она была одна, как иголка в пустыне, как песчинка среди звезд, как гладиатор среди ядовитых змей, как сомнабула в печке...
***
Эдгар По
На опушке старого, мрачного, обвитого в таинственно-жесткую вуаль леса, над которым носились темные облака зловещих испарений и будто слышался фатальный звук оков, в мистическом ужасе жила Красная Шапочка.
***
Уильям Шекспир
Съесть или не съесть, вот в чем вопрос?
***
Сергей Лукьяненко
Встаю. Цветная метель дип-программы стихает. Вокруг желто-серый, скучный и мокрый осенний лес. Передо мной лишь одно яркое пятно – красная шапочка на голове маленькой, лет семи-восьми, девочки. Девочка с испугом смотрит на меня. Спрашивает:
– Ты волк?
– Вот уж вряд ли, – отвечаю, оглядывая себя – не превратился ли я в волка? Hет, не похоже. Обычный голый мужик, прикрывающий срам распареным березовым веником. А что я мог поделать, когда от переполнения стека взорвались виртуальные Сандуны? Только сгруппироваться и ждать, куда меня выбросит...
– Я иду к бабушке, – сообщает девочка. – Hесу ей пирожки.
Похоже, меня занесло на какой-то детский сервер.
– Ты человек или программа? – спрашиваю я девочку.
– Бабушка заболела, – продолжает девочка.
Все ясно. Программа, да еще из самых примитивных. Перестаю обращать на девочку внимание, озираюсь. Где же здесь выход?
– Почему у тебя такой длинный хвост? – вдруг спрашивает девочка.
– Это не хвост, – отвечаю я и краснею.
– Hе льсти себе. Я говорю о следящих программах, которые сели на твой канал, – любезно уточняет девочка. Голос ее резко меняется, теперь передо мной – живой человек.
***
Патрик Зюскинд
Запах Волка был омерзителен. Он пах, как пахнет каморка дубильщика, в которой разлагались трупы. От его грязной, серой шкуры, исходил непередаваемый запах мертвечины, сладко-горький, вызывавщей тошноту и омерзение. Сам Волк не чувствовал этого, он был полностью сосредоточен, он любовался Красной Шапочкой. Она пахла фиалкой на рассвете, тем непередаваемым запахом, который бывает у цветов лишь за пару минут до рассвета, когда еще бутон не полностью раскрылся.
***
Оноре де Бальзак
Волк достиг домика бабушки и постучал в дверь. Эта дверь была сделана в середине 17 века неизвестным мастером. Он вырезал ее из модного в то время канадского дуба, придал ей классическую форму и повесил ее на железные петли, которые в свое время, может быть, и были хороши, но ужасно сейчас скрипели. На двери не было никаких орнаментов и узоров, только в правом нижнем углу виднелась одна царапина, о которой говорили, что ее сделал собственной шпорой Селестен де Шавард — фаворит Марии Антуанетты и двоюродный брат по материнской линии бабушкиного дедушки Красной Шапочки. В остальном же дверь была обыкновенной, и поэтому не следует останавливаться на ней более подробно.
***
Редьярд Киплинг
— Мы с тобой одной крови! — крикнула Красная Шапочка вслед волку. — Доброй охоты!
— Иди ко мне, — сказал Волк.
Красная Шапочка налила две рюмки коньяку и села к нему на кровать. Они вдыхали знакомый аромат коньяка. В этом коньяке была тоска и усталость — тоска и усталость гаснущих сумерек. Коньяк был самой жизнью.
— Конечно, — сказала она. — Нам не на что надеяться. У меня нет будущего.
Волк молчал. Он был с ней согласен.
***
Джек Лондон
Но она была достойной дочерью своей расы; в ее жилах текла сильная кровь белых покорителей Севера. Поэтому, и не моргнув глазом, она бросилась на волка, нанесла ему сокрушительный удар и сразу же подкрепила его одним классическим апперкотом. Волк в страхе побежал. Она смотрела ему вслед, улыбаясь своей очаровательной женской улыбкой.
***
Ги Де Мопассан
Волк ее встретил. Он осмотрел ее тем особенным взглядом, который опытный парижский развратник бросает на провинциальную кокетку, которая все еще старается выдать себя за невинную. Но он верит в ее невинность не более ее самой и будто видит уже, как она раздевается, как ее юбки падают одна за другой и она остается только в рубахе, под которой очерчиваются сладостные формы ее тела.
***
Габриэль Гарсиа Маркес
Пройдет много лет, и Волк, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далекий вечер, когда Бабушка съела столько мышьяка с тортом, сколько хватило бы, чтобы истребить уйму крыс. Но она как ни в чем не бывало терзала рояль и пела до полуночи. Через две недели Волк и Красная Шапочка попытались взорвать шатер несносной старухи. Они с замиранием сердца смотрели, как по шнуру к детонатору полз синий огонек. Они оба заткнули уши, но зря, потому что не было никакого грохота. Когда Красная Шапочка осмелилась войти внутрь, в надежде обнаружить мертвую Бабушку, она увидела, что жизни в ней хоть отбавляй: старуха в изорванной клочьями рубахе и обгорелом парике носилась туда-сюда, забивая огонь одеялом.
***
Харуки Мураками
Когда я проснулся, Красная Шапочка еще спала. Я выкурил семь сигарет подряд и отправился на кухню, где начал готовить лапшу. Я готовлю лапшу всегда очень тщательно, и не люблю, когда меня что-то отвлекает от этого процесса. По радио передавали Пинк Флойд. Когда я заправлял лапшу соусом, в дверь раздался звонок. Я подошел к двери, заглянув по пути в комнату. Красная Шапочка еще спала. Я полюбовался ее ушами, одно ухо было подсвечено утренним солнцем. Я в жизни не видел таких ушей... Открыв дверь, я увидел Волка. На память сразу пришла Овца...
***
Владимир Маяковский
Если,
товарищ,
надел ты
шапочку,
красную
шапочку
мясом
наверх -
смело иди:
тебе всё уже
по ***
смело иди,
никого
не боись
крепче сожми
пирожки
для бабушки,
выгрызи
волка
сытную
жизнь!
***
Ричард Бах
— Я чайка! — сказал Волк.
— Это иллюзия, — ответила Красная Шапочка.
Под крылом с размахом 10,17 «Сессны-152» с горизонтальным четырехцилиндровым двигателем Lycoming O-235-L2C объёмом 3.8 л. и мощностью 1 × 110 л.с. при 2550 об/мин проносились синие верхушки волшебного леса. Самолет приземлился у домика на опушке, сложенного из белого камня.
— Ты видишь домик? — спросила Красная Шапочка, хитро улыбнувшись.
— Мы сами притягиваем в свою жизнь домики и бабушек, — вздохнул Волк.
***
Виктор Гюго
Красная Шапочка задрожала. Она была одна. Она была одна, как иголка в пустыне, как песчинка среди звезд, как гладиатор среди ядовитых змей, как сомнабула в печке...
***
Эдгар По
На опушке старого, мрачного, обвитого в таинственно-жесткую вуаль леса, над которым носились темные облака зловещих испарений и будто слышался фатальный звук оков, в мистическом ужасе жила Красная Шапочка.
***
Уильям Шекспир
Съесть или не съесть, вот в чем вопрос?
***
Сергей Лукьяненко
Встаю. Цветная метель дип-программы стихает. Вокруг желто-серый, скучный и мокрый осенний лес. Передо мной лишь одно яркое пятно – красная шапочка на голове маленькой, лет семи-восьми, девочки. Девочка с испугом смотрит на меня. Спрашивает:
– Ты волк?
– Вот уж вряд ли, – отвечаю, оглядывая себя – не превратился ли я в волка? Hет, не похоже. Обычный голый мужик, прикрывающий срам распареным березовым веником. А что я мог поделать, когда от переполнения стека взорвались виртуальные Сандуны? Только сгруппироваться и ждать, куда меня выбросит...
– Я иду к бабушке, – сообщает девочка. – Hесу ей пирожки.
Похоже, меня занесло на какой-то детский сервер.
– Ты человек или программа? – спрашиваю я девочку.
– Бабушка заболела, – продолжает девочка.
Все ясно. Программа, да еще из самых примитивных. Перестаю обращать на девочку внимание, озираюсь. Где же здесь выход?
– Почему у тебя такой длинный хвост? – вдруг спрашивает девочка.
– Это не хвост, – отвечаю я и краснею.
– Hе льсти себе. Я говорю о следящих программах, которые сели на твой канал, – любезно уточняет девочка. Голос ее резко меняется, теперь передо мной – живой человек.
***
Патрик Зюскинд
Запах Волка был омерзителен. Он пах, как пахнет каморка дубильщика, в которой разлагались трупы. От его грязной, серой шкуры, исходил непередаваемый запах мертвечины, сладко-горький, вызывавщей тошноту и омерзение. Сам Волк не чувствовал этого, он был полностью сосредоточен, он любовался Красной Шапочкой. Она пахла фиалкой на рассвете, тем непередаваемым запахом, который бывает у цветов лишь за пару минут до рассвета, когда еще бутон не полностью раскрылся.
***
Оноре де Бальзак
Волк достиг домика бабушки и постучал в дверь. Эта дверь была сделана в середине 17 века неизвестным мастером. Он вырезал ее из модного в то время канадского дуба, придал ей классическую форму и повесил ее на железные петли, которые в свое время, может быть, и были хороши, но ужасно сейчас скрипели. На двери не было никаких орнаментов и узоров, только в правом нижнем углу виднелась одна царапина, о которой говорили, что ее сделал собственной шпорой Селестен де Шавард — фаворит Марии Антуанетты и двоюродный брат по материнской линии бабушкиного дедушки Красной Шапочки. В остальном же дверь была обыкновенной, и поэтому не следует останавливаться на ней более подробно.
***
Редьярд Киплинг
— Мы с тобой одной крови! — крикнула Красная Шапочка вслед волку. — Доброй охоты!
Ссылки по теме:
- 13 продуктов питания, которые восприняли термин «фудпорн» слишком буквально
- Эти люди честно пытались, но у них не получилось
- Советская крамольная частушка
- Да не оскудеет рука дающего: чего только не отдают даром люди!
- Байка чекистская, алкогольная
Новости партнёров
реклама
— Красная Шапочка! — взревело существо. — Иди сюда, маленькая мерзость! Поди сюда, получи свое, будь смелой хоть раз в жизни!
Громкое гулкое «бум!» — это молоток ударил в стену. Когда голос вновь проревел её имя, то звучал уже в другом месте. Ближе.
Охота начиналась в реальном мире.
Красная Шапочка побежала. Бесшумно касаясь ногами толстого ковра дома бабушки, она бежала мимо закрытых дверей, мимо шелковистых узорчатых обоев, мимо привинченного к стене у поворота огнетушителя. Девочка помедлила, потом нырнула в последний коридорчик. В конце коридорчика оказалась только дверь, закрытая на засов. Бежать было некуда.
А. Стругацкий, Б. Стругацкий
В конце тропинки Красная Шапочка внезапно остановилась, обхватила Волка за шею и с хриплым стоном, долженствующим означать прорвавшуюся страсть, впилась ему в губы. От девочки остро несло смешанным ароматом масла и пирожков. Губы у нее были горячие, мокрые и липкие от повидла. Сделав над собой усилие, Волк попытался ответить на поцелуй, и это, по-видимому, ему удалось, так как Красная Шапочка снова застонала и повисла у него на руках с закрытыми глазами. Это длилось целую вечность. Ну, я тебя, потаскуха, подумал Волк и сжал ее в объятиях. Что-то хрустнуло, не то корсаж, не то ребра, красавица жалобно пискнула, изумленно раскрыла глаза и забилась, стараясь освободиться. Волк поспешно разжал лапы.
- Противный... - тяжело дыша, сказала она с восхищением. - Ты чуть не сломал меня...
- Я сгораю от любви, - виновато пробормотал он.
Рэй Брэдбери
- Немного же мы берем с собой, - заметил волк. - Лишь корзинка с пирожками. Против того, что мы привезли на Марс, это жалкая горсточка!
Долгую минуту он смотрел на домик некогда построенный им для бабушки - хотелось еще раз вернуться к нему, сказать - прощай! Чувство было такое, словно уезжает он в дальнее странствие и никогда по-настоящему не вернется к тому, что оставляет здесь, никогда уже все это не будет ему так близко и понятно.
- Выше голову, Волк, - сказала Красная Шапочка. - Отступать поздно. Мы пролетели шестьдесят с лишком миллионов миль.
Рык кендонзийской лиловой пантеры донесся из зарослей в низине, словно бросая вызов высокому марсианскому небу. Но отклика не было, только быстрый ветер свистел в жесткой траве.
Зигмунд Фрейд:
Еще и теперь Красные шапочки нуждаются в иллюзии, что все они равным и справедливым образом любимы Волком, сам же Волк никого любить не обязан, он имеет право быть господского нрава, абсолютно нарцистическим, но уверенным в себе и самостоятельным, не спеша поедающим бабушек. Стремление к смерти и самопожертвованию - это стремление бабушек. Стремление к удовольствию - вот что движет настоящего Волка.
Роберт Шекли
Раздался звонок в дверь.
— Ox, это, наверное, Красная Шапочка, моя внучка, — сказала Бабушка, пытаясь одновременно перемешать салат и снять с огня суп. — Тебе не трудно?
— Нисколько, — светясь вновь обретенным самодовольством, Волк открыл дверь. На пороге стояли двое мужчин в форме, с большим холщовым мешком.
— Красная шапочка? — спросил Волк.
— Служба Ликвидации, — ответил один из незваных посетителей.
— Но я ведь сказал, что не…
Двое мужчин схватили его и запихнули в мешок со сноровкой, приобретенной в результате долгой практики.
— Вы не имеете права! — пронзительно вскричал Волк.
Над ним сомкнулся мешок, и он почувствовал, как его понесли по садовой дорожке. Заскрипела, открываясь, дверца автомашины, и его бережно уложили на пол.
— Все в порядке? — услышал он голос Бабушки.
— Да, сударыня. У нас изменился график. В последний момент оказалось, что мы можем обслужить вас сегодня.
— Я так рада, — донеслись до него слова. — Сегодня днем я получила большое удовольствие от беседы с мистером Френчем из вашей фирмы. А теперь извините меня. Обед почти готов, а мне надо еще кое-кому позвонить.
Автомобиль тронулся с места, Волк пытался закричать, но холст плотно обхватывал его лицо, не давая открыть рот.
Он безнадежно спрашивал себя: кому же она собирается звонить? А я-то ничего не подозревал!
Евгений Гришковец:
Это как знаете, выходишь к бабушке. Тебе мама дала, там в корзинке, пирожков, знаете такие с одной стороны пропитаны маслом, а с другой чуть пригоревшие, но не полностью, а такая полоса с краю, просто сковорода неровно стояла и в этом месте масла было больше и еще банку сметаны или масла, с такой крышкой пластмассовой, она такая неновая уже, чуть погнутая уже от горячей воды. И скажет тебе на дорогу так: «Переедай это все бабушке, будь осторожна в лесу и принеси обратно банку. Ясно?».
И ты выходишь в лес, вот с порога шагнул как в космос.
И идешь по тропинке, по которой уже сто раз ходил. Идешь к бабушке.
Джоан Роулинг
- Тебя учили сражаться на дуэли, Красная Шапочка? – тихо спросил Волк-де-Морт. Его красные глаза горели во тьме.
Красная Шапочка знала, что сейчас случится то, о чем бабушка предупреждала её много раз – неотразимое заклятие Авада Кедавра… Волк-де-Морт был прав – здесь не было её матери, чтобы защитить её… Она ничем не защищена… Старый шрам в виде молнии, который скрывала шапочка будто обожгло огнем…
Артур Конан Дойль
Воспользовавшись болезнью бабушки, волк незаметно проник в дом. В комнатах было темно, и волк осторожно ступая, двигался ощупью. Он не сразу отыскал ее спальню. На широкой кровати спала маленькая старушка, он узнал ее сразу – это была она, любимая бабушка Красной Шапочки. Годы почти не изменили ее, лишь еще белее стали длинные волосы, слабо мерцавшие в свете огарка свечи. Волк смотрел на нее и невольно вспоминал, сколько бед причинила ему ее семья, и жажда возмездия затопила ее. Одним прыжком он бросился на так и не проснувшуюся бабушку, и проглотил ее.
Э. Хемингуэй
Красная шапочка открыла дверь. За несколько секунд выражение ее лица изменилось несколько раз, отразив удивление вперемешку со страхом, затем полное равнодушие. Она побледнела, посмотрела прямо перед собой минуту, затем медленно села в кресло.
- Прекрати этот маскарад, мы не на карнавале.
- Но... как ты узнала?
- я не слепая, хоть мои глаза гораздо меньше твоих, мне их достаточно для того, чтобы все понять.
- Почему же ты тогда не убегаешь?
- Я устала.
- Не понимаю. Я же могу разорвать тебя на куски прямо сейчас. Собственно говоря, так и сделаю.
- Я знаю. Я устала от тебя убегать. Ты все равно рано или поздно это сделаешь.
М. Булгаков:
За дверью избушки раздалось дребезжащее "вихри враждебные реют над нами..."
- Что это? - спросила Красная Шапочка.
- Это товарищь управдом Волчек с супругой....есть нас идут, - рыгнув, беззаботно ответила Бабушка, залихватски намахнув рюмку ледяной водочки, искрящейся и переливающейся, как алмаз и смачно захрустев ее ядреным малосольным огурчиком, только что вынутым из крепкого ароматного рассола, в котором плавали укропчик, чесночек и еще какая-то невообразимо аппетитная зелень.
- Так он же нас в НКВД сдаст! - не унималась Шапочка.
- Как же...мы... теперь жить-то..будем, - Бабушка застонала, пустила скупую старческую слезу, сунула дуло маузера себе в рот, театрально выпучила глаза и спустила курок.
Красно-фиолетово-серые дымящиеся мозги брызнули на стены. Пахнуло сладким гнилостным духом разложения. Полуголовая Бабушка тем временем просунула стремительно покрывающуюся трупными пятнами морщинистую руку в замочную скважину, схватила волка за ухо и завопила:
- А пошто ты, гнида, третьего дня пополудни сказал госпоже Волчек, что пойдешь в горком рапорты писать, а сам с Охотником у Ондатры Барсуковны апперитивчиком баловались?!!!!
- А вот тебе, ирод окаяный! - за дверью госпожа Волчек со всего маху отвесила Волчеку звонкую оплеуху, от которой он кубарем через три ступеньки покатился вниз, крестясь и лихорадочно вспоминая "отче наш".
ПАДОНКИ
"Купила Красная шапочка сибе кетайскей вилосипед...ну там типа на чугуниевой раме...и поехала к бабушко шоб та заценила готичное приобретение.
Едет. Навстречу падонок-Волг.
Хватаит вел, бросаит ево на землю, рама лопаицца папалам, а сам строит к Красной Шапке грабли с целью нипадецке надругацца над ней.
Тут появляицца Медвед:
- Превед , кросавчег! Типа оставел пелотку ф пакое. Раму бигом заварил! И быстра свалил нах!
Волг быстра метнулся за сварочным аппаратом, раму заварил.
Перед Шапкой извенилсо.
Сам думает: Ну пагади, шаз обегу лес, а там коварно ностигну.
Ломицца напролом апять выскакиваит перед Кр.Шапкой ламаит нечистоплотна велосипед.
А вот появляица Медвед:
- Превед, кагдила? Быра вел пачинил ....ну там и дальше по списку!
Опять сварка - извинения - настройка тармазоф - замена пиреднева переклюка на диорофский.
Волг думаит: ну лана, у миня есть план иначе.
А Кр.Шапка приезжаит к бабушко ..втаскиваит вел и расказываит старой перечнице готичную историю о сваих адвентурах ф лесу.
Патом смотрит на бабушко внимательно и спрашываит:
- Бабушко, а пачиму у тибя такие КРАСНЫЕ глаза?
- От сварки, сцуко!!
КРАСНАЯ ПАШЕЧКА
В конце лета мать с трудом оторвала голову от подушки и слабым голосом позвала Пашечку.
Уже лет десять прошло с тех пор, как ушел от нее муж, Пашечкин отец, красавец, левун, гулена, бабник, любитель выпить и закусить.
Мать слегла. Врачи определили полеомиелит, потерю памяти, тахикардию с перемежающейся экстрасистолией, хронический гастрит, чесотку и энцефалопатический сидром.
– Сходи к бабушке, дочка, – прошептала мать. – Отнеси ей пирожков. Пусть порадуется. Недолго уж ей осталось...
Бабушка жила одна в глухом лесу, где до ухода на пенсию по инвалидности работала уборщицей в Театре оперы и балета.
Как-то, заменяя внезапно умершую балерину, она упала в оркестровую яму, сломала ноги, руки, шею, позвоночник и выбила зубы.
С тех пор уже не вставала.
Раз в год Пашечка носила ей пирожки с начинкой из продукции фирмы "Гедеон Рихтер". Бабушка радовалась, счастливо улыбалась, ничего не видя и не слыша, и только выбивала желтой пяткой мелодию вальса "Амурские волны".
Вот и сейчас Пашечка собрала корзинку и, тяжело опираясь на костыли, вышла из дому.
Все называли ее Пашечкой из-за нездорового румянца, который был у нее с детства. Она страдала рахитом, эпилепсией, слуховыми галлюцинациями и аневризмой аорты. И ходила поэтому с трудом.
На лесной тропинке встретился ей Алексей Сергеевич Волк, лучший в лесу хирург - золотые зубы, резавший безболезненно и мгновенно.
У него было размягчение мозга, и он знал это. Жить оставалось считанные минуты.
Еле передвигая ноги, Волк подошел к упавшей от изнеможения Красной Пашечке. Она слабо улыбнулась.
– К бабушке? – тихо спросил Волк.
– К ней.
– Поздно, – сказал Волк и, привалившись к березе, дал дуба.
Пашечка вздохнула и отошла. Последнее, что она видела, был пробежавший мимо хромой заяц с явными признаками язвы желудка и цирроза печени.
Она приказала ему долго жить.