Зина без резины

Тогда же в РСФСР было официально зарегистрировано 494 ВИЧ-инфицированных, из которых 307 мужского пола и 265 детей. Случаев СПИДа, заключительных стадий ВИЧ-инфекции, — 49.

Как и сегодня, без непосредственного анализа крови ВИЧ-инфекция в советское время регистрировалась по индикаторным заболеваниям, в частности, оппортунистическим инфекциям. Именно они позволили обнаружить ВИЧ у Владимира К. — первого официально зарегистрированного в стране носителя ВИЧ-инфекции с исходом в СПИД. История его болезни в 1987 году была опубликована в журнале «Терапевтический архив» в статье коллектива авторов во главе с Вадимом Покровским, сегодня возглавляющим Федеральный научно-методический центр по профилактике и борьбе со СПИДом.

К. впервые поступил в боксированное отделение второй Московской клинической инфекционной больницы 14 августа 1982 года. У больного, которому на момент обращения было 32 года, с 13 июля 1982 года наблюдалась повышенная температура тела, жидкий слизистый стул, бессонница и общая слабость, из-за чего он даже вернулся из Танзании, где последние два года работал переводчиком.

Врачи заподозрили у К. бактериальную дезинтерию и назначили стандартное лечение фуразолидоном. Это привело к кратковременной нормализации стула, однако уже через неделю пребывания в больнице температура тела у К. повысилась до 38,4 градуса Цельсия, а на туловище и конечностях появилась обильная мелкототечная сыпь. Обследование показало увеличение паховых лимфоузлов и увеличение числа лимфоцитов в периферической крови (до 47 процентов при норме 19-37 процентов).

Лечение бутадионом и сульфадиметоксином позволило через два дня нейтрализовать сыпь и устранить повышенную температуру, однако в стуле появились капли крови. Это побудило врачей провести обследование прямой кишки, которое выявило уплотнение, напоминающее опухоль. Врачи не придали этому большого значения, поскольку с 1972 года пациент страдал геморроем. Поскольку патогенных микроорганизмов, характерных для дезинтерии, медики не обнаружили, К. был поставлен диагноз брюшной тиф.

Между тем состояние больного не улучшалось. У все еще находящегося в больнице К. на расстоянии сантиметра от ануса врачи обнаружили кровоточащее и выступающее в просвет кишки образование, напоминающее цветную капусту. И-за этого на 57 день болезни К. был переведен в больницу №29 с подозрением на опухоль прямой кишки. Еще через два месяца из-за прогрессирующих образований в области заднего прохода К. был госпитализирован в проктологическое отделение больницы №24. Несчастному поставили третий за историю наблюдения диагноз — болезнь Крона. Пациента пролечили кортикостероидами и сульфосалазином и выписали 28 апреля 1983 года в удовлетворительном состоянии.

В следующий раз К. попал в больницу уже в январе 1987 года. Он жаловался на боли в животе и прямой кишке. Пациент также сообщил, что в декабре 1985 года на правой стопе, голени, бедре, туловище и лице у него выступали темно-красные пятна, которые затем пропали. Обследование врача показало наличие у К. образований на слизистой прямой кишки, аналогичных выявленным еще пять лет назад.

К счастью, примерно в то же время лечащий врач К. узнал о СПИДе и заподозрил у пациента саркому Капоши. Иммуноферментный анализ от 26 февраля 1987 года впервые выявил у К. антитела к ВИЧ. С подозрением на СПИД больного отправили туда, откуда все началось: в боксированное отделение второй Московской клинической инфекционной больницы. К. находился в ужасающем состоянии — у него диагностировали ВИЧ в стадии СПИДа, саркому Капоши и рожистое воспаление правой голени. Примерно в то же время врачам стали ясны и эпидемиологические причины заболевания.

После того как советские врачи получили от западных коллег развернутую информацию о ВИЧ и его носителях, история К. перестала быть загадкой. Медики уже увидели в больном гея — на это указывали его обесцвеченные волосы и чрезмерное пользование косметикой. К. практиковал анальный секс в пассивной роли со студенческих времен, а в Танзании вступил в разовую случайную половую связь с местным чернокожим. Именно после этого у него появились первые болезненные проявления, которые в 1987 году сразу отнесли бы к первым признакам острой ВИЧ-инфекции.

Вернувшись в СССР и выписавшись в 1983 году из больницы, К. работал в одной из московских воинских частей, где имел неоднократные случайные половые контакты с солдатами. Последние, закончив службу, разъехались по СССР. Врачам, по их словам, удалось провести эпидемиологическое расследование и выявить 14 партнеров К. с ВИЧ-инфекцией. Посвященное этому исследование было опубликовано в 1987 году в «Журнале микробиологии». Пациент К., который с 1987 года находился под непрерывным наблюдение врачей, скончался летом 1991 года.

Однако первой зарегистрированной жертвой СПИДа стал не К., а 30-летняя студентка вечернего факультета Ленинградского филиала Московского технологического института Ольга Гаевская. История ее, по всей видимости, типична. В 1976 году переехала из Магадана в Ленинград. Не поступив в вуз, устроилась прачкой в больницу, затем — газооператором в котельную. С 1979 года имела неоднократные половые связи с гостями Северной столицы, в том числе с африканцами, дважды задерживалась милицией в состоянии алкогольного опьянения за непристойное поведение с иностранцами у гостиницы «Москва».

К врачам Гаевская обратилась в 1985 году. В период с мая 1985-го по август 1988 года Ольга получила 26 листков нетрудоспособности со следующими диагнозами: хронический пиелонефрит, ОРЗ, обострение хронического тонзиллита, фолликулярная ангина с хронической реакцией на ампициллин, лекарственный стоматит и трахеит, а также подозрения на краснуху и пневмонию. Несмотря на то что у ленинградских врачей уже имелись сведения о ВИЧ, у Гаевской вплоть до 1988 года никто не заподозрил СПИД.

Ситуация стала меняться 19 августа 1988 года, когда состояние больной резко ухудшилось: она была госпитализирована в Первую клинику медицинского института с подозрением на хронический бронхит и бронхоэктатическую болезнь. Ольга потеряла в весе 12 килограммов и внешне демонстрировала заболевание, связанное с легочной системой. Анализы показали наличие в промывных водах бронхов грибов рода кандида. Для дезинтоксикационной, антибактериальной и иммуностимулирующей терапии больную поместили в клинику глубоких микозов Ленинградского государственного института усовершенствования врачей.

Ольга не дожила до того момента, когда у нее был выявлен ВИЧ. В сентябре 1988 года она скончалась от пневмоцистной пневмонии. Патологоанатомическое обследование показало полную деградацию организма. У Гаевской не определялись лимфоузлы — они были уже разрушены, что говорит о практически полном отсутствии иммунитета. Было обнаружено обширное диффузное поражение легочной ткани, истощение тканей печени и почек. Однако несмотря на кандидоз у покойной не наблюдалось грибкового поражения слизистых, что медики связывали с успешной терапией кетоконазолом.

Только анализ трупной крови показал наличие у Ольги антител к белкам вируса. Между тем еще при жизни Гаевская сдавала анализ крови на ВИЧ, который дал отрицательный результат. Вероятно, это связано с используемым в 1988 году методом диагностики: сыворотки трех-десяти пациентов смешивались в одной лунке планшеты. Отдельное исследование забора от каждого пациента проводилось лишь в том случае, если весь пул показывал положительный результат, — таким образом врачи экономили дефицитные тест-системы.

Однако начальному распространению инфекции в СССР способствовали не геи и секс-работницы, а принятые в стране победившего социализма медицинские нормы — в частности, практически повсеместное отсутствие одноразовых шприцев. В 1988-1989 годах на территории бывшего СССР передача ВИЧ-инфекции в 56,9 процента случаев осуществлялась парентальными вмешательствами — использованием нестерильных инструментов. Наибольшую известность получил случай в Элисте, где в детской больнице врачи одним и тем же шприцем совершали до 30 инъекций в сутки. Иглы Дюфо, используемые для переливания крови, редко сдавались на стерилизацию. Халатность персонала, отсутствие надлежащего контроля и сложное материальное положение больницы привело к тому, что в ней были инфицированы 73 ребенка. Очаг ВИЧ-инфекции из Калмыкии перекинулся, в частности, в Ростов-на-Дону и Волгоград. В первом городе впоследствии в двух стационарах областной детской больницы были выявлены грубейшие нарушения — не проводилась очистка и обеззараживание аппаратов ингаляционного наркоза и зондов для кормления детей.

Опрос персонала отделения показал, что большинство медиков не владели простейшими знаниями в сфере противоэпидемического режима. Это привело к инфицированию 109 пациентов, среди которых 99 — дети. Считается, что именно медицинская халатность сотрудников медицинских учреждений Элисты, Ростова-на-Дону и Волгограда, где пострадали около 50 детей, привела к возникновению крупнейших в СССР очагов распространения ВИЧ. Примечательно, что ВИЧ-инфицированные дети из Калмыкии впоследствии лечились в других регионах страны, но сильная вспышка инфекции наблюдалась только в трех медучреждениях — как раз там, где пренебрегали санитарно-эпидемиологическими нормами.

В 1990-1991 годах в больницах СССР случаев заражения ВИЧ зарегистрировано не было. Именно в это время геи, проститутки и наркоманы стали основными распространителями ВИЧ. Наиболее сильно пострадали промышленно развитые регионы страны и моногорода, которые после распада СССР либо переживали бурное экономическое развитие, либо наоборот — приходили в упадок. Это видно и по современному распределению заболеваемости ВИЧ-инфекцией: среди регионов России лидируют Свердловская и Самарская области. На моногорода наподобие Тольятти в Самарской области и Нижнего Тагила в Свердловской приходится 30-40 процентов всех зарегистрированных случаев ВИЧ-инфекции в областях. Социально-экономические проблемы этих городов нашли отражение в болезнях их жителей: вирус распространяется главным образом посредством незащищенных гетеросексуальных контактов и наркоманами. На гомосексуальные связи в среднем по России приходится только два процента вновь выявленных случаев ВИЧ-инфекции.