1854
10
Грузинского актера Кахи Кавсадзе все знают, прежде всего, как Дон Кихота и Абдуллу из «Белого солнца пустыни». Меж тем, Кахи Давидовичу сегодня исполняется 81 год, он активно снимается в кино, играет в театре и рассказывает «Часкору», что значит стать артистом себе назло, чем определяется настоящая любовь и как покорить Америку, если тебе уже за 70.
О профессии
Мне иногда кажется, что я стал артистом себе назло. Я же вообще не собирался быть актером, думал о другой специальности, но в выпускных классах меня пригласили главную роль в фильме «Они спустились с гор». Но в кино я не снялся: получил травму и пролежал из-за нее год в постели. И я абсолютно убежден: вот не упал бы, была бы просто амбиция – меня сняли в кино! – и все, забыл бы об актерстве и пошел дальше. А тут не сняли! Я целый год лежал и думал: ах, не сыграл? Тогда сделаю все, чтобы сыграть! В итоге поступил в театральный, а потом задумался: а вдруг театр – это не мое?
×
Дело в том, что я пять лет просидел в театре без ролей. Уже друзья говорить стали: «Ну это же не дело, Кахи». Конечно, они все работали, кабинеты собственные появились, машины, в общем, людьми стали… А я? А я стою с опахалом. Роль такая. Дали мне опахало, думаю, и на том спасибо, два года держал. А потом и его отняли, и без этого оставили! (смеется) Ну еще, правда, я на сцене появлялся с репликами: «Здравствуйте», «До свидания»… Хотя нет, стойте, была же еще длиннее: «Обед готов!» Режиссеры смотрели на меня и спрашивали: «А зачем Кавсадзе вообще театру?» Вот тогда я и стал думать: может, правда надо менять что-то? Хотел уйти в медицину, начал подрабатывать в больнице санитаром, книги по медицине читал. Так и сменил бы профессию, но в один прекрасный день в театре вдруг появился спектакль с моим участием, и я пригласил на него нашего хирурга. Это был известный врач, профессор Александр Гзиришвили, и он считал, что у меня есть шансы стать хорошим доктором. Профессор пришел на спектакль с семьей, они на меня посмотрели, а потом прислали мне букет с карточкой: «Дорогой Кахи, пусть каждый занимается своим делом! С уважением, семья Гзиришвили».
Так я и перестал думать о карьере врача, а сейчас мне кажется: для актера очень важно везение. Мне повезло, в театр Руставели, где я играю с 1957 года, пришел режиссер Роберт Стуруа. Он стал меня пробовать в разных образах, ждал, если я снимался в кино. «Белое солнце пустыни», «Мелодии Верийского квартала», «Дон Кихот», «Иван Грозный» - все это пришло позже. А неудачи, особенно в начале пути, особенно в нашей профессии, неизбежны – ты десять раз умираешь и столько же раз обязан подняться.
Об успехе
Настоящий успех пришел ко мне в 33 года, после фильма «Белое солнце пустыни». В моей родной Грузии его крутят нечасто, а в России меня узнают, прежде всего, как Абдуллу. Иногда спрашивают: вы больше чем в 80 фильмах сыграли, а люди: «Абдулла, Абдулла!» - не раздражает? А я думаю: что вы говорите, нет! Наоборот, считаю, что у артиста должна быть знаковая роль. Я очень хотел ее сыграть в свое время – на пробах ради Абдуллы даже на коня вскочил, хотя к лошадям не подходил до этого. Но мне так хотелось сняться у Владимира Мотыля, что я проскакал на лошади, словно всю жизнь в седле сижу, а потом остановился и сказал в камеру: «Эй ты, иди сюда!» Слез с лошади, мне говорят, что у меня это все красиво получилось, а я слушаю и понять не могу, как вообще это сделал. И когда мне пришла телеграмма: «Вы утверждены» - у меня была такая радость. Такая радость!
Я сейчас помню, как размахивал руками и кричал. Почему теперь я должен к этой роли иначе отнестись? Что касается успеха, однажды прочел, что после этого «Белого солнца пустыни» я стал любимцем женщин, считался красивым, оказывается. Не знаю, я насчет внешности в молодости не задумывался, даже в зеркало лишний раз не смотрел. И вообще, меня так учили, что я был настроен работать не на узнаваемость, а на результат. Такое отношение к работе и сейчас – например, я не знаю, где мои награды лежат. Ну дома валяются – да. А вот спросите где, я же не отвечу!
О семье
Моя мама, Тамара Цагареишвили, была врачом, а по стороне отца все были музыкантами. Дед Сандро Кавсадзе был хормейстером. Сталин, когда учился в духовной семинарии, пел в его хоре и называл моего дедушку своим учителем. Уже став вождем, Сталин не забыл деда, подарил ему свою трубку. Отец, Давид Кавсадзе, продолжил дело деда, а мой брат Имери – оперный певец. Мы с ним в детстве вместе ходили в музыкальную десятилетку: Имери играл на скрипке, а я – на фортепиано. Только не окончили – нас оттуда попросили. Потому что началась война, отец ушел на фронт, и вскоре нам сказали: он погиб, стали выдавать пособие. Но потом выяснилось, что он жив и попал в плен. И началось: так он не погиб? Значит, сдался, значит, враг народа – хотя отец даже в плену создал ансамбль и с его помощью помогал людям бежать.
Когда отец вернулся, его репрессировали, а пособие вернули обратно государству, урезая каждый месяц мамину зарплату. На деньги, что нам оставались, было трудно жить. Я любил маму чрезмерно, понимал, как ей тяжело приходится, но если меня спрашивали, кого я из родителей люблю больше, то я кричал: «Папу! Папу!» Знаете, как я думал? У мамы же мы есть, а папа один, вдруг обидится? Мама растила нас с Имери за двоих и очень верно воспитывала – если кто-то хулиганил, наказывала обоих, чтобы не разделять нас. А мы же с братом мальчики, еще и здоровые, сильные, в детстве постоянно друг с другом дрались по пустякам. Из-за этого родные звали маму укротительницей тигров, а она сама называла себя Ирина Бугримова (помните, была такая дрессировщица львов?). С возрастом мы с Имери, конечно, драться перестали. А общаться друг с другом нам так же интересно по сей день.
О любви
Моя жена Белла Мирианашвили была актрисой – очень талантливой, красивой, многие помнят ее по фильмам «День последний, день первый», «Жених без диплома». Я помню, как увидел ее впервые – она стояла с подругой в коридоре театрального института и смеялась.
Я долго не мог сказать ей о своих чувствах. Думал: как, если я сам вечно голодный, ничего у меня нет? Мужчина, который хочет жениться, не таким должен быть. Так что о моей любви Белла не имела ни малейшего представления, даже успела выйти замуж, и я не пытался вмешиваться. Почему? Да потому что как требовать от человека любви? Ты должен любить в первую очередь! То, что ты способен любить, уже счастье. Твое счастье. Ну и я сам был виноват, что так долго думал. Но когда Белла развелась, я, конечно, всех заблокировал – мы в одном театре играли (улыбается). Просто понял, что без нее не смогу. Взял Беллу за руку, привел домой и сказал маме: «Это моя жена». А официально мы поженились только лет через 17-18, и то потому, что какие-то бумаги понадобились, а их без свидетельства о браке не выдавали. Дети были уже большие, им наша свадьба казалась шуткой – они смеялись: «А куда собралась мама? Замуж!» Для нас с Беллой это были такие условности! Мы и без штампа доказали, что наш брак – настоящий.
Я часто повторяю, что я счастливый человек: я любил и был любим целых 26 лет – столько мы с Беллой прожили вместе. Ее дочку от предыдущего брака я считаю своим ребенком тоже. Когда они переехали ко мне, Нане было всего полтора года, но я думал: такой нежный возраст, дети же все чувствуют, не дай Бог сочтет себя чужой! Поэтому относился к ней особенно внимательно – позже у нас с Беллой родился сын Ираклий, и вот на него я еще мог давить, мальчик все-таки, а Нане было все дозволено. Тему родства мы не затрагивали, Ираклий даже не знал долгое время, что у них с сестрой разные отцы, и однажды заявил мне: «Ты Нану любишь больше, а меня будто нашел на улице!»
Единственная трудность, с которой мы столкнулись – болезнь Беллы. Вскоре после рождения Ираклия она заболела, с годами перестала ходить, и я представляю, как ей было трудно. Она, красивая женщина, выдающаяся актриса - и вдруг перестает ходить. А муж бегает – то спектакли у него, то съемки… И конечно, некоторые говорили ей: «Знаешь, а Кахи там…» Выдержать все это сложно, но Белла никогда не показывала слабости. А я старался ей помочь. Мы ни разу не говорили о ее диагнозе. Сейчас говорят: у вас такая история любви, не каждый мужчина сможет… А я не считал это подвигом! Просто для меня в Белле ничего не изменилось, я думал: ну случилось, и что? У нас же нормальный брак! Да, есть мужчины, которые сбегают от женщин, стоит им только заболеть. Но я не для того ее ждал, чтобы оставить при первой сложности. Белла это знала. Она видела, как я люблю ее и детей, пусть в любви я ей ни разу не признался. Я выражаюсь не красивыми словами, а поступками. И когда я люблю, надо быть, наверно, последним идиотом, чтобы не видеть этого.
Единственная трудность, с которой мы столкнулись – болезнь Беллы. Вскоре после рождения Ираклия она заболела, с годами перестала ходить, и я представляю, как ей было трудно. Она, красивая женщина, выдающаяся актриса - и вдруг перестает ходить. А муж бегает – то спектакли у него, то съемки… И конечно, некоторые говорили ей: «Знаешь, а Кахи там…» Выдержать все это сложно, но Белла никогда не показывала слабости. А я старался ей помочь. Мы ни разу не говорили о ее диагнозе. Сейчас говорят: у вас такая история любви, не каждый мужчина сможет… А я не считал это подвигом! Просто для меня в Белле ничего не изменилось, я думал: ну случилось, и что? У нас же нормальный брак! Да, есть мужчины, которые сбегают от женщин, стоит им только заболеть. Но я не для того ее ждал, чтобы оставить при первой сложности. Белла это знала. Она видела, как я люблю ее и детей, пусть в любви я ей ни разу не признался. Я выражаюсь не красивыми словами, а поступками. И когда я люблю, надо быть, наверно, последним идиотом, чтобы не видеть этого.
О возрасте
Мне уже за 80, а возраст свой я чувствую де-факто. Живу, как 50 лет назад, играю с таким же интересом. Мой генератор сегодня – это мои дети и внуки, хочется быть с ними и помогать им как можно дольше. Они стали артистами, Нана – в Грузии, а Ираклий в США со старшей внучкой играют в театре Вашингтона. Ирина уже играет главные роли, и я все удивляюсь, как летит время – кажется, я совсем недавно ее, маленькую, баловал, и вот уже у нас другие отношения, она со мной на равных роли обсуждает. Младшая внучка Наталия-Белла тоже растет творческим человеком. Только внук от Наны в актеры не пошел, с его сыном, моим правнуком, я люблю беседовать – он еще в младших классах и иногда выдает такие интересные вещи!
Другое лекарство от старости – это работа. Сейчас я играю в театре Руставели, недавно прилетел со съемок в Америке. Когда сыграл на американской сцене впервые, друзья смеялись, что я обнаглел – не знаю по-английски ни слова и при этом играю в США (улыбается). Это Ираклий и Ирина начали – ставили грузинскую классику у себя в театре и предложили мне роль. Я говорю: «Как? Я же язык не знаю!» А сын сказал: «Ну ты же в фильме «1001 рецепт влюбленного кулинара» с Пьером Ришаром играл, хотя французский тоже не знаешь!» Я доказывал: в кино неудачный дубль переснимают, а в театре все по-другому, но они меня уговорили, и сначала я страшно мучился. Все-таки мне много лет, а тут выучи иностранный текст, еще и смысл в него вложи, интонацию… Одним словом, если его правильно произнести, столько сыграть можно! Но справился, в Америке даже решили, что я разыгрывал всех, говоря, что язык не знаю.
Я часто снимаюсь в Грузии и России, а в Америку меня уже трижды приглашали сниматься молодые режиссеры, выпускники Джульярдской школы, крупнейшего американского высшего учебного заведения в области искусства. А в этот раз пригласил на съемки режиссер Кирилл Михановский. Сценарий мне понравился, и партнеры оказались прекрасные – Янина Хоуп и Данила Козловский. Сниматься с Яниной и Данилой для меня одно удовольствие – настоящие, знаете, такие талантливые, здоровые партнеры. Сейчас планирую сыграть в грузинском фильме. Кстати, с молодых режиссеров, если проект мне интересен, денег не беру, и друзей-актеров агитирую поступать так же.
В конце концов, зря, что ли, мне исполняется 81 год? На фоне меня они сущие дети, ищут спонсоров, никто же сразу не инвестирует миллионы в их кино! А я таким образом им помогаю – прошу только оплатить мне билет. Главное в старости – понять, как важно поддержать молодых, у них еще столько трудностей в будущем. И если актер или режиссер талантливый, я желаю ему, как мне когда-то сказали, заниматься своим делом и ни за что его не бросать. Потому что, да, иногда кажется, что судьба от нас отворачивается. Но мне кажется, она на самом деле проверяет: как ты себя поведешь? И если ты не сломался, поступаешь как человек, она не оставит тебя.
Ссылки по теме:
- Турист справил нужду со священного перевала Кату-Ярык на Алтае
- Забавный эпизод на съемках "Властелина колец"
- Бабуля зажгла на фестивале
- Десятки тысяч крабов атаковали дом француза
- Пудель Бен, который ненавидит камеру
Метки: Кахи Кавсадзе известные актеры
Новости партнёров
реклама
Есть ещё в его фильмографии, если не ошибаюсь, 9 короткометражек про будни грузинских дорожников. Добрые, ироничные фильмы.
Самый добрый дон Кихот.